Международное отправление

День Анны Сергеевны не предвещал ничего сверхординарного: выдача пенсий, продажа лотерейных билетов, оплата квитанций; возможно, с фермы принесут одно-два заказных письма, Людка придет за своими идиотскими посылками из магазинов, которые вечно потом отправляет обратно, ― ни больше ни меньше. Кто же мог подумать, что ей, Анне Сергеевне, тоже придет письмо, электронное, да еще из Чикаго, того самого Чикаго, что за Атлантическим океаном.

Письмо, как и следовало ожидать, пришло на английском, но благо Анна Сергеевна была человеком, склонным к цифровизации и лояльным ко всяким прогрессам. Благодаря ей одной почта работала весьма сносно.

Скопировав текст электронной депеши, женщина ловко перекинула его в Гугл-переводчик, и тот не без своего художественного вмешательства выдал перевод.

Женщина была уверена на сто процентов, что письмо ― дело рук мошенников, но все равно решила прочесть, прежде чем отправить в электронную корзину. Надев очки, Анна Сергеевна зачитала послание вслух:

— «Добрый день, миссис Сергеева Анна Сергеевна. Пишет вам коллега из Чикагского отделения почты Маргарет Джонсон. Уважаемая Сергеева Анна Сергеевна, Ваш имейл я нашла не без труда. Пришлось подключить весь мой опыт. Благо ваше имя было в данных отправителя. Вы числитесь как оператор, принявший бандероль от некоего Винсента Смита. За последний год через Вас прошло пять бандеролей от Винсента Смита, и эти же пять бандеролей прошли через меня. Уважаемая Сергеева Анна Сергеевна, я решила, что пора сообщить вам об ошибке, которую Вы постоянно допускаете при оформлении отправления…»

В этот момент оператору почты стало ясно, что письмо настоящее, хоть и весьма неожиданное. Она продолжила чтение:

— «Дело в том, что Вы всегда путаете местами индекс и конечный адрес получателя. Это грубая ошибка, которую я любезно исправляю каждый раз. Если бы не я, отправления мистера Смита не доходили бы до адресата. Спешу уведомить, что со следующего месяца я ухожу в отпуск, вместо меня будет работать моя сменщица мисс Патриция Салливан. Между нами говоря, мисс Салливан хороший человек, но не очень хороший оператор. Поэтому прошу Вас отныне писать адрес правильно. С уважением, Маргарет Джонсон».

— Ань, ну ты мне пенсию-то выдашь? — спросил Семен Андреевич, который все это время ждал, пока оператор дочитает до конца.

— Да погоди ты, Сёма, — шикнула Сергеева, — тут интернациональное послание, дружеский подзатыльник от коллеги из-за океана, а ты со своими копейками лезешь, которые, кстати, мне должен.

Вспомнив о долге, Семен Андреевич резко изменил свой тон с требовательного на заискивающий:

— Вот интересно, какая она, почта в Штатах? Там, наверное, как в кино: идеальная чистота и порядок, всё автоматизировано, везде дисплеи эти. А не то что у нас: пришел вроде на почту, а ощущение, что в сельмаг, — намекнул Семен Андреевич на полки с хлебом, подсолнечным маслом и тушенкой, что соседствовали с конвертами и открытками.

— Сёма, у нас и есть сельмаг. Только Галка отошла домой теплицу закрыть. А судя по словам этой Джонсон, не такой уж и порядок у них: уйдет в отпуск и начнется там у нее кордебалет с бубнами ― прям как у меня, когда Нинка на замену выходит, — не сводя глаз с письма, пробубнила Сергеева. — Вот, держи пенсию свою, — протянула женщина деньги.

— Так тут не хватает! — пересчитав купюры, возмутился Семен.

— Ежемесячный обязательный платеж. Я тебя, клеща, от микрозаймов отучу!

— Да ну тебя, — махнул рукой Семен. ― Пробей лучше буханку хлеба и банку салаки.

Разобравшись с посетителем, Анна Сергеевна начала штурмовать Гугл-переводчик, подготавливая ответное письмо.

«Дорогая Маргарет, пишет Вам Анна Сергеевна из поселка Павловское. Прошу простить мои ошибки ― как профессиональные, так и лингвистические. В школе я изучала французский и оттуда помню только Cherchez la femme. Дело в том, что в этом году впервые с середины прошлого века было оформлено международное отправление. Мне даже пришлось ехать за марками в райцентр, так как на одну бандероль ушел мой месячный запас. Мистер Винсент Смит, как называете его Вы (мы же зовем его Винстон или «Суперлегкий» — в честь популярных сигарет), приносит свои отправления, будучи всегда вдрабадан…»

К сожалению, переводчик категорически отказывался переводить «вдрабадан», и Сергеева была вынуждена написать просто «нетрезвый».

«Прошу, не подумайте плохо о нашем поселке. Винстон приехал сюда, уже будучи профессиональным алкоголиком, и за один год даже успел подпортить некоторым жителям положительные характеристики, склонив их к собутыльничеству. Винстон — художник, он рисует наши красивые пейзажи и отправляет картины на родину. Он готовит выставку, но, боюсь, что его печень может не дожить до открытия этого вернисажа, и Винстон имеет все шансы поселиться на нашем красивом кладбище с видом на речку. А так как я единственный человек, сносно разбирающийся в почтовой программе, мне пришлось самой изучать вопрос. Впредь буду внимательнее. Спасибо за терпение, дорогая Маргарет. Будь на Вашем месте мой муж, он бы уже давно мне всю плешь проел».

Перечитав трижды собственное сообщение, Анна перевела взгляд на колонку текста справа. Там ее письмо представляло собой совершенно непонятную тарабарщину, написанную латиницей, в которой она узнавала только имена.

В конце Сергеева, сама не понимая зачем, добавила постскриптум: «Зовите меня Анна», словно ей могло прийти еще одно письмо в ответ.

И оно пришло. Правда, написала его коллега из Чикаго лишь на следующий день из-за разницы во времени между городами.

«Уважаемая Анна, спасибо за ответ. Мне искренне стыдно за своего соотечественника. Но раз он художник, то, видимо, это его рабочее состояние, хотя уверена, в Чикаго алкоголиков не меньше, чем в Вашем поселке Павловское. Я не собиралась писать ответное письмо. Но когда прочла то, что Вы написали про своего супруга, мне искренне захотелось с Вами поделиться. Я не очень поняла, почему Ваш муж может съесть Вашу лысину, но догадалась, что это какая-то известная русская поговорка. У нас не принято на работе обсуждать личную жизнь, да и не с кем, кроме моего начальника, а с подругами я вижусь редко в силу их занятости. Дело в том, что я Вас очень хорошо понимаю. Мой муж Говард тот еще нытик. Чуть что ― сразу начинает бубнить и бесить меня этим. Ему всё всегда не нравится, всех вокруг он считает тупыми, один только он умный ― чтоб его мамаше икалось!

Но он лучшее, что может предоставить то захолустье, в котором мне суждено работать и жить. Не знаю, как у Вас, но наше почтовое отделение — это самый настоящий цирк. Каждый день ко мне приходят несмешные клоуны и невоспитанные орангутаны; наш почтальон — старый мистер Гриффин — человек-говнюк, а мой начальник считает меня тупой, хотя сам без лайфхака из Ютуба даже зад себе подтереть не может.

Дорогая Анна, будьте так любезны, умоляю, скажите, что у вас в плане работы рай, и обещаю, я перееду в поселок Павловское, раз уж мистер Смит нашел его столь привлекательным. С уважением, Маргарет.

P.S. Приятно познакомиться».

— Ань, я вот че-то не поняла, у них там такой же трындец, как у нас, что ли? — спросила у Сергеевой коллега, когда Анна прочла письмо вслух.

— Получается. Хотя я всегда подозревала, что почта — это изобретение Всевышнего для наказания тех, кто вел себя плохо в прошлой жизни. Что-то вроде Всемирного потопа, только в облегченной версии.

Приняв вместе с грубостями оплату квитанций, выдав корреспонденцию и выслушав обиды за скромные выигрыши лотерейных билетов, а также десятиминутную лекцию от Любови Геннадьевны о том, как операторы отвратительно работают, Сергеева принялась писать ответ. Она в красках рассказала о бытности почтового отделения поселка Павловское, а заодно пожаловалась на свекровь и свекра, живущих в двух домах от нее. В поселке рта лучше не раскрывать лишний раз. Одно кривое слово против родни может считаться объявлением войны, а тут ― новая знакомая из-за океана, она-то никому не расскажет. Правда, Анна Сергеевна всё равно попросила Маргарет молчать. На всякий случай. Мало ли, куда эти родственники свои корни пустили, может, и до Америки добрались.

Всю неделю женщины вели активную переписку. Сначала по электронной почте, потом перешли в мессенджер, а позже состоялся их первый видеозвонок. Операторши оказались примерно одного возраста, обе на вид уставшие, но с живыми глазами и ироничным чувством юмора. Общались через онлайн-переводчик, пили чай по видеосвязи, сплетничали и обсуждали специфику работы, много смеялись.


продолжение следует.....

 

[Юлия]

По поселку быстро разлетелись слухи об этой странной дружбе, и многим она показалась чем-то неестественным, даже предательским. Но только не Сергеевой.

— Опять ты там со своей импортной подруженцией трещишь? — бубнил муж Анны, когда вечером вместо просмотра сериала Сергеева смотрела в экран телефона.

— Она не импортная. Такой же человек, моя коллега, с такими же проблемами, между прочим.

— Да какие у нее там проблемы? Гамбургеров не досталось?!

— Да, Валер, гамбургеров. Смотри свой сериал, а я буду делать что хочу. У тебя, кстати, загранпаспорт еще живой? Помнишь, мы для Турции делали лет семь назад, да так и не доехали?

— Это еще что за вопрос? — окончательно потерял интерес к телевизору муж.

— У нас тут один проект с Маргарет намечается, мы еще думаем…

— Какой у тебя с ней проект?! А ну, давай, рассказывай, что ты там еще удумала? По поселку и так слухи ходят всякие!

— Валера, а тебе вот не пофигу ли, что там за слухи ходят? Кому вообще какое дело? А проект у нас — на Кипр слетать вместе на недельку. У нее отпуск, а я вообще три года не отдыхала.

— Куда-куда ты собралась?! А деньги где возьмешь?

— За баней! Вернее, те, что на баню откладывали.

— Не позволю!

— А я что, разрешения должна спрашивать? Я не поняла, ты чего тут начальника включил. Я что, раз в жизни не могу на Кипр слетать? — голос у Сергеевой стал грубеть, а сама женщина как будто начала увеличиваться в размерах. Из глаз стреляли молнии.

Поняв, что перегнул палку, Валера сглотнул ком в горле и пошел на попятную.

— Тридцать лет я на этой почте спину гну! Хоть раз можно меня кто-то будет обслуживать, а не я?! Или мне так и ждать, пока мне самой коробку по размеру подберут и, запечатав, отправят в один конец без возможности возврата?!

— Всё-всё, Анечка, я понял, поезжай, конечно, но без меня, — залебезил муж.

— Так она-то с мужем будет. А я что, третье колесо у мопеда?

— Ну о чем мне там с ними разговаривать, Ань? Там у людей другие ценности и жизнь другая, не поймем мы друг друга…

— У нее муж — сварщик, на заводе работает. Неужели не найдете тем для разговоров?

— Сварщик? — искренне удивился Валера, всю жизнь проработавший под забралом сварочной маски. — А они у них тоже есть?

— Представь себе, Валера, там железо тоже сваривают. Мосты и здания готовыми не привозят.

— Хм, даже интересно, как у них там, у импортных сварщиков всё это происходит, — задумчиво произнес муж, — может, какие технологии компьютерные или варят суперлазерами? Как думаешь?

— Вот сам и спросишь.

— Так я не умею. Я из детства только «хау дую ду» помню, там еще продолжение у фразы есть, но оно неприличное, я произносить не буду.

— И не нужно. Переводчики в каждом телефоне сейчас есть, не обязательно полиглотом быть. Ну что, едешь?

— Поехали. Может, и на Кипре найдем местных сварщиков, вот это будет диалог! Да я с такой историей самым популярным в поселке потом буду! — загорелись глаза у Валеры. Он встал и начал собираться.

— Ты куда? Рано еще вещи-то собирать.

— Я к Винстону. Попрошу паре фраз научить, надо все-таки подготовиться, чтобы не ударить в грязь лицом. Покажем иностранцам, что мы — павловские сварщики — интеллигентные и образованные люди.


— Валера, мы переезжаем жить на Кипр, — безапелляционно заявила Сергеева, увидев режим работы местного почтового отделения. — У меня в три часа только второй глаз начинает открываться, а они уже домой шуруют винишко пить.

Валера ничего не ответил. Привыкший к дружелюбному павловскому солнцу, под которым даже помидоры спели не благодаря, а вопреки, он только и делал, что чесался, чихал и бубнил.

Со своими новыми американскими знакомыми Сергеевы встретились час назад и первым делом отправились смотреть не потрясающие виноградники, древние монастыри и голубые лагуны, а местную почту.

Маргарет и Анна без конца разряжали свои телефоны, загружая в онлайн-переводчики килограммы бессмысленного трепа. Они болтали, как лучшие подруги, и не было никакого ощущения, что это дети разных континентов. А вот сварщики держались куда более сдержанно.

— Валер, пообщайтесь с Говардом. Чего вы оба как воды в рот набрали, — тюкнула Сергеева мужа, когда все четверо уселись в тени пальм за столик летнего кафе.

— Аня, я с этим айфоновским мажором общаться не собираюсь. У него яблоки повсюду: на руках, в ушах, в карманах. Не удивлюсь, если он яблочным соком мочится. Настоящий сварщик такое никогда не купит, потому что одна окалина — и хана твоему пафосу.

— Прекрати, — шикнула Сергеева и вежливо улыбнулась друзьям.

— Да чего прекрати. Сидит вон, понторез, черные очки на половину лица!

Последнюю фразу поймал своим микрофоном телефон Маргарет и тут же перевел. Лицо американки резко изменилось.

— Что ты наделал? — процедила сквозь зубы Анна, но тут американка выдала совершенно неожиданное:

— Так ему больно на свет смотреть, вот и в очках. Этот болван уронил маску в грязь и, вместо того чтобы вылезти из канализации и заменить стекло, попробовал варить так — отворачиваясь от искр. В итоге два дня уже ходит и скулит от боли. Так еще и штраф получил.

Тут на лице Валеры впервые проступила доброжелательная и слегка глуповатая улыбка:

— Понимаю, сам сто раз так делал!

— Ну вот, идиотизм вездесущ и, в отличие от людей, проходит любые границы, — констатировала Сергеева.

Это прозвучало как тост, и компания чокнулась своими бокалами с лимонадом.

— А как вы познакомились? — спросила Маргарет, заметив, что Валерий не сводит глаз с бюста Афродиты, стоящего у входа.

— На почте, разумеется, — грустно хихикнула Аня. — Сам Валера из Семеновского, это рядом с Павловским. Он пытался отправить по почте дизельный двигатель, но в родном поселке его назвали идиотом и послали. Я полюбила этого чудака за упертый характер и безуминку во взгляде и помогла ему с отправкой. Правда, инициатива наказуема, и с тех пор меня пожизненно закрепили за нашим отделением почты без возможности перевода, но я счастлива. А вы как познакомились?

— В полиции. Он защитил меня от нападения.

— Ой как романтично! — мечтательно закрыла глаза Сергеева.

— Прошу прощения. Наверное, переводчик неверно перевел. Говард защитил от моего нападения. Один посетитель назвал меня дурой за то, что у него кончились деньги на карте и он не смог оплатить посылку. Это был конец рабочего дня, у меня был день рождения, а еще пояс по тхэквондо. В общем, спасибо мужу, что спас меня, пожертвовав своим ребром, прямо как Адам.

И снова тост. Снова подняты бокалы.

— Я предлагаю взять в аренду машину и посмотреть окрестности, — выдала Маргарет, когда они расплатились по счету.

— Суперидея! — согласилась Сергеева, но муж не разделял ее энтузиазма.

— Ань, ты соизмеряй желания с возможностями. Прикинь, во сколько это нам встанет, — строго посмотрел он на жену.

Понимая, что происходит, Маргарет решила вмешаться:

— Я предлагаю бартер: мы с Говардом оплачиваем аренду и пьем вместе с Анной коктейли, а вы, Валерий, рулите. У вас же есть водительские права и опыт?

— Есть ли у меня водительские права и опыт?! — вспыхнул Валера. — Да я с тринадцати лет за рулем! Я весь Союз от сих до сих проехал! — размахивал он руками. — Может, и на Кипр ваш даже заезжал, просто не помню, давно было!

— Валера, не позорься, Кипр — остров, — процедила сквозь зубы жена.

— Вот и отлично! — радостно хлопнула в ладоши Маргарет. — Аня, ты как насчет коктейля в обед?

— Всю жизнь мечтала услышать этот вопрос! — обрадовалась Сергеева. — Обычно мне в обед предлагают только цикорий и панкреатин.


продолжение следует...-

 

[Юлия]

В автоаренде туристы выбрали кабриолет, проложили в навигаторе маршрут и начали загружаться в машину вместе с напитками.

— Валер, ты уверен, что справишься? — переспросила Аня, глядя на праворульное авто.

— Руль — он и в Африке руль, — отмахнулся тот. — У отца на тракторе тоже справа был ― и ничего. Разберемся и без всяких айфонов, навигаторов-шмавигаторов.

Помимо руля, Валера столкнулся с такой проблемой, как коробка-автомат и долго сопротивлялся подсказкам от коллеги из Штатов. Но, трижды перекурив в одиночестве, сдался и позволил себя научить.

Началась поездка, которая сопровождалась звонким смехом, разноязычными диалогами, песнями невпопад под греческое радио и периодическими тревожными комментариями:

— Валера, здесь левостороннее движение! Валера, это не поворотник, а дворники! Валера, ты едешь не по навигатору! Валера, мать твою, Ольгу Петровну! Меня поприветствовал МТС Воронежской области! Ты куда вообще едешь?

В ответ звучали лишь односложные ответы: «Отстань!», «Сам знаю!», «Не надо мне указывать».

Через некоторое время дорога стала меняться, появились ухабы; жестоко игнорируемый навигатор обиделся и умер, цивилизация медленно таяла в зеркалах заднего вида.

— Where are we going? — начали потихоньку трезветь чикагцы.

— Ту зе грейт плейс, — выдал Валера, удивив жену.

— Ты где так научился по-английски?

— Винстон постоянно так о нашем поселке говорит, вернее, о рюмочной у остановки.

— Ты ведь понятия не имеешь, куда едешь, упрямый осел, верно?

— Я все знаю, — махнул рукой муж и, на удивление, через некоторое время перед туристами стали открываться невероятной красоты пейзажи: великолепные обрывы, лазурные дикие берега, кипарисы…

Валера вслух заметил, что дороги Кипра все больше начинают походить на родные павловские, где по весне снег сходил вместе с асфальтом. Но опытный водитель уверенно преодолевал препятствия, пока они не выехали к шикарному дикому черепашьему пляжу.

— Говорил же! — гордо скрестив руки, заявил он, покинув авто.

— Молодец, выкрутился.

Валере аплодировали и посылали комплименты, жена гордилась им, но когда овации отыграли, а Валера, украдкой глянув на колесо, произнес тихо скорбное «б…», все почему-то даже без переводчика поняли, что дело дрянь.

День стоял прекрасный, часы лениво меняли цифры, а пляж манил своим золотым песком, безлюдностью и красивыми морскими животными, появляющимися там и тут. Проблему решили оставить на потом.

Маргарет выудила откуда-то бутылочку «Зивании», и отдых заиграл новыми красками. Хорошо, что Анна заблаговременно скачала себе и мужу на телефоны офлайн-переводчики. Проблем с языковым барьером не было.

— Так, значит, нет у вас суперлазеров? — расстроенно переспросил Валера у Говарда, когда тот рассказал, что занимается простой сваркой труб и работает обычным сварочным аппаратом, да еще и в грязных условиях.

Тот замотал головой.

— И женщин-андроидов еще не изобрели?

Говард снова замотал головой.

— А я-то думал, у вас там будущее уже давно наступило, антигравитационные костюмы ― для работы на высоте. А оказывается, все то же самое, да еще и командировки… — тяжело вздохнул мужчина. — Где нашему брату вообще сладко? Может, в Новой Зеландии?

Говард поддержал Валеру тяжелым вздохом, и оба уставились на купающихся жен.

— Ну что, едем в город? — спросила Сергеева, когда часы набрали скорость и уже перевалили за отметку 18:00.

— Ага, сейчас. Только колесо заменим, — кивнул Валера.

В багажнике машины обнаружился только солоноватый морской воздух и немного песка, но ни запасного колеса, ни инструментов.

— Какие будут предложения, мужчины?

Сергеев почесал затылок, стукнул носком ботинка по колесу, надул щеки и выпустил воздух со звуком «пу-пу-пу-пу». На этом варианты закончились.

Говард тоже не отличился смекалкой. Его айфон, как и телефоны всех остальных, не мог ухватить за хвост быстро ускользающие волны сети. А без связи не вызвать помощь.

Бездорожье и безлюдность наводили на мысли о бесперспективности положения. Запасы еды, воды и «Зивании» подходили к критическому уровню.

— Ладно, сидите тут, а мы с Маргарет сходим за помощью, — предложила Анна, когда стало ясно, что на одних мужских амбициях не выехать.

Валера хотел было возразить, но, поймав на себе суровый взгляд жены, передумал.

— Вы даже не знаете, куда идти! — подал голос Говард.

— Ты это говоришь двум операторам почты, — напомнила ему Маргарет, а Сергеева поддержала:

— Вас просто никогда не просили отправить письмо в чужой город без конкретного адреса, лишь на пальцах объясняя, как выглядит улица и дом. У меня в восьми из десяти случаев письмо доходит до адресата.

Женщины ушли, оставив мужей в растрепанных чувствах и с разбитым эго.

— Знаешь, Говард, я тут подумал, нам нужно с тобой подружиться. Наши жены так хорошо общаются, никогда я еще Аньку такой жизнерадостной не видел. У нас в поселке, конечно, все друг друга знают и люди хорошие, но вот это общение для нее ― как глоток свежего воздуха. Я к вам, забугорным, хоть и с подозрением всегда относился, но фильмы ваши люблю. Да и ты, вижу, мужик нормальный, хоть «эплами» своими увешан, как наша антоновка в сентябре. Видимо, просто можешь себе позволить и не кичишься этим.

Говард выслушал своего коллегу и, протянув руку, сказал:

— Peace[3].

Потом они долго обсуждали специфику работы, требования, ГОСТы, постепенно перешли на разговоры о музыке, коснулись хобби. Оказалось, оба любят Стинга и «Модерн Токинг» и неровно дышат к дереву и его обработке.

Когда на остров стали опускаться сумерки, мужчины серьезно заволновались о судьбе своих жен. Они уже начали было обвинять друг друга в том, что согласились отпустить их одних, как вдалеке засияло два луча и послышался звук мотора.

Через минуту к ним подъехал внедорожник, из которого вывалились смеющиеся и невероятно веселые Анна и Маргарет.

— Извините, мужчины, мы достаточно быстро дошли до ближайшей деревни, а там… Ресторан, музыка, танцы. И вот, знакомьтесь: Христина, наша коллега с местной почты, и ее муж Мирон. Он, кстати, электрик, — показали они на хозяев джипа, которые привезли из деревни их, а еще запаску и домкрат.

— Ань, вы издеваетесь? Мы тут вас ждем, от скуки дружить начали, а вы там развлекаетесь и по ресторанам шарахаетесь?! — негодовал Сергеев.

— А мы этого и добивались, — улыбнулась Анна. — К тому же завтра Христинка и Мирон обещали отвезти нас в самые красивые места. Или ты против?

Сергеев замотал головой.

Вечером они собрались в гостях у новых знакомых, где во дворе, рассевшись вокруг костровой чаши, через переводчик налаживали международные отношения и угрожали приехать друг к другу с ответным визитом.

Неделя пролетела незаметно, расставаться совсем не хотелось, но отпуск заканчивался, и нужно было возвращаться.

Следующие полгода Сергеевы каждый день с тоской вспоминали отпуск и где-то в душе понимали: скорее всего, подобное повторится не скоро, если вообще повторится.

А потом пришло письмо из Чикаго. Но на этот раз не Анне и даже не Валерию. Оно пришло Винсенту Смиту. Его выставка была готова, и планировалось очень грандиозное мероприятие.

На радостях художник резко бросил пить и пригласил все население Павловского поехать с ним, обещая оплатить перелет и проживание. Но мало кто согласился. У всех были свои дела и заботы, да и с кем там, в Штатах, общаться обычным жителям обычного поселка? Там же у людей совершенно другая жизнь и другие интересы.

Надо ли говорить, что семейство Сергеевых в тот же день собрало вещи и начало считать часы до отъезда?