Тяготы домохозяйства. часть 9

Павел переводил взгляд с Ксении на Ольгу Прокофьевну, затем на Артура, а потом заходил на следующий круг – и так в течение нескольких минут.

Знакомство затянулось. Мужчина забыл родной язык, зато вспомнил, где лежит его загранпаспорт.

– Кхм, – прервал тишину Артур.
– Простите, – залепетала Катя, – Паша сегодня с утра немного ушибся, упал с лестницы.
– Бывает, – Артур напыщенно повёл плечами. – Я как-то упал во время восхождения на Эверест. Мы на вершине договор подписывали с инвестором. Поскользнулся и летел метров пятьдесят, хорошо, в руке был карандаш – им и зацепился. Так что понимаю. А что там с шашлыком?
– Всё чудесно! – затараторила Катя. – Мраморная говядина, фермерская свинина, халяльная курица – что предпочитаете?
– Я буду говядину, маринованную в красном вине, – заявил Артур, – а Ксюшенька ест только грудку индейки, привезённую контрабандой специально из Франции, мы принесли её с собой.

– Ой как здорово! – радовалась каждому слову Катя. – Давайте же выпьем за знакомство. Проходите в гостиную, располагайтесь на диване. Ольга Прокофьевна, не могли бы вы замариновать мясо?
– Индейку в соке маракуйи, пожалуйста, – добавила Ксюша.
– Мне почему-то кажется, что маринование грудок – это по части Павла. Особенно не местных, – ответила Прокофьевна, косясь в сторону бледного хозяина дома.

– Можно вас обоих на кухню? – напряжённо улыбаясь, позвала Катя домочадцев.
Платон тем временем поднялся к себе и провёл в комнате весь вечер за чтением новых книг из списка Ольги Прокофьевны.
На кухне Катя долго и упорно объясняла, как важен для её компании этот клиент: рисовала графики, сыпала угрозами, просила угождать любым капризам гостя.
– Не переживайте, Катенька, мы поняли, – ответила Набекрень за всех.
Паша лишь пыхтел без слов. Мужчина выглядел так грустно, что на его скисшем лице можно было сварганить килограмм блинов.

Катя кивнула, а потом, взяв бокалы и ухватив под руку потерявшего дар речи мужа, поспешила в гостиную.
Набекрень нарезала мясо и разложила по кастрюлям. Из красного вина у неё под рукой был только яблочный уксус, из сока маракуйи – тоже он. Уксусом она залила говядину и индейку, предварительно посолив и поперчив.
– Ну как вам? Удобно? – спросила Катя у гостей.
– Да, спасибо. Единственное, мы, кажется, слышали, как ваш чемодан ругался матом и дважды ответил на телефонный звонок, – подала голос Ксюша, вальяжно развалившаяся на диване.
– Не может быть! – прорезался наконец голос у Павла, и в этот самый момент чемодан чихнул.
– Будьте здоровы, – послышалось из кухни.
– Это у нас грызуны завелись, – поспешил с объяснениями Паша, разливая виски по бокалам, столу, брюкам Артура…
– Где грызуны? – Набекрень молниеносно переместилась из кухни в гостиную.
Все, кроме Паши, указали на чемодан.
– Однажды в Штатах я голыми руками убил крысу размером с кошку, – разглагольствовал Артур, оттирая с брюк дорогой напиток.
– Ну вы же мужчина, вам положено быть сильным и отчаянным.
Сказав это, Ольга Прокофьевна подмигнула Кате (мол, я делаю как вы просили – хвалю гостя). Похвала подействовала – Артур расплылся в самодовольной улыбке. После этого Ольга Прокофьевна добавила:
– Мы, женщины, не можем голыми руками.
Взяв в руки лом, который оказался здесь как нельзя кстати, она саданула по чемодану так, что у самолётов в небе сбились радары. Бедный Кац не смог издать ни звука.
– Паш, может ты пока займёшься розжигом мангала? – спросила Катя, глядя на мертвенно-бледного мужа.
– Я помогу! – изъявил желание гость. – У меня как раз есть с собой испанский порох! Прикупил в Барселоне во время последней командировки – лучше любого отечественного розжига!

Мужчины ушли добывать огонь, а женщины остались создавать уют в доме своими красивыми лицами и нарядами. Через полчаса Набекрень вышла из кухни с двумя кастрюльками мяса и предложила девушкам выйти на природу – насладиться теплом костра и запахом жареного мяса.
Посреди двора стоял мангал, обсыпанный со всех сторон щепками, испанским порохом и обставленный десятком бутыльков из-под розжига.
Двое состоятельных самцов (настоящих мужчин) добывали пламя, раздувая один, едва схватившийся, уголёк. Паша рвал щёки скопившимся в них воздухом, а Артур потел, размахивая специальным веером.

– Почти готово, – проигрывая подступающему обмороку, заявил хозяин дома.

Проходящая мимо них Набекрень чихнула на мангал, и тот буквально взорвался. Поднявшееся в воздух пламя опалило ночное небо и брови бизнесменов.

– А мы тут не замёрзнем? – надула свои накачанные губки Ксюша.

– Дорогая, да разве это холод? Помнишь, в том месяце я улетал на переговоры в Канаду? Вот там мороз был, – стуча зубами, пафосно разглагольствовал Артур.

– Паш, принеси пледы, – попросила Катя, и мужчина с радостью сорвался с места.

Зайдя в дом и включив свет, Паша обнаружил лежащего на полу кверху пузом Каца. Мужчина не подавал признаков жизни и уже синел. Его лицо и одежда были залиты красным. От вида крови Паше стало дурно. Переборов тошноту, он тотчас бросился оказывать первую помощь. На его совести мог оказаться результат страшного недоразумения, и он усердно начал делать массаж сердца и искусственное дыхание «рот в рот».

На вкус кровь Каца напоминала лечо. Когда Паша делал очередное нажатие на грудь, Кац закашлялся и из его горла вылетел целый болгарский перец. Мужчина тяжело задышал. Потом расстегнул ремень на штанах и начал дышать чуточку легче.

– Фух, ну я чуть не умер, – заявил детектив. – Похоже, лёгкая контузия, – тряс он головой, – и небольшое обжорство. Помню только, как открыл банку с разносолами…

– Ты должен был искать улики! Запрещённые законом вещи! – кричал Паша.

– И нашёл!

– Правда?! – настроение Павла стремительно улучшилось.

– Да. Там был контрафакт. Много контрафакта.

– Так-так, – потирал руки Паша.

– Итальянский пармезан, французская фасоль, разные колбасы… Сплошные санкционные товары.

– Чёрт, да это же всё не то…

– Возможно, но я всё равно старался уничтожить нелегальные продукты. Правда, в одно лицо сделать это крайне сложно. Зато я теперь точно могу сказать, что знаю куда нужно бежать, чтобы переждать ледниковый период.

– Есть ещё один чемодан, – вспомнил Паша и посмотрел в сторону комнаты Набекрень.

– Мне нужно немного отдохнуть, что-то в ушах звенит, – сказал Кац, еле перекатываясь с боку на бок.

– Главное, не попадайся никому на глаза. – С этими словами Паша ушёл, прихватив с собой пледы.

Вернулся мужчина как раз к столу. Ольга Прокофьевна кое-как отогнала от мангала Артура, который только и делал, что хвастался, как в прошлом году жарил мясо над жерлом вулкана в Исландии при заключении сделки с европейскими коллегами, и быстренько привела в порядок обречённое мясо.

– Прекрасно! – восхищался шашлыком Артур. – Что за вино использовали в маринаде? Испания? Юг Франции? Какой сорт? Совиньон? Пино-нуар? Гарнача?

– Антоновка, Костромская область, – пожала плечами Набекрень.

– А мне кажется немного суховатым, – фыркнула Ксюша. – Должно быть, маракуйя была несвежая, – она посмотрела на Набекрень с презрением, которое разбилось о каменное выражение лица домработницы. – Можно я схожу в дом и выпью воды?

– Да, конечно, – улыбнулась Катя. – Мы как раз обсудим дела с вашим супругом.

– Вы меня не проводите? – спросила девушка у Паши.

В ответ мужчина подавился куском говядины. Набекрень уже замахнулась для удара, чтобы спасти его, но тот был готов переварить мясо лёгкими, лишь бы избежать этого «спасения», и тут же перестал кашлять. Вместе с гостьей он прошёл к дому, где та сразу начала предъявлять обвинения:

– Ты не говорил, что женат!

– Знаешь, ты, вообще-то, тоже не обмолвилась о муже!

– Да разве это муж? Я его вижу раз в полгода. Он постоянно в этих своих командировках. Потому я тебе и написала тогда… Мне не хватает наших встреч… Он снова уезжает на следующей неделе, – она потянулась к Паше, чтобы обнять.

– Знаешь, мне кажется, нам стоит сделать паузу или вообще прекратить. – Павел отстранился.

Всё это время он выглядывал в окно, контролируя местонахождение Набекрень и периодически оборачиваясь от страха, что та снова возникнет за его спиной.

– Но почему? Боишься, что нас застукает твоя жена?

– Нет. Боюсь, что нас застукает моя домработница.

– Ерунда какая-то. Почему бы тебе её просто не уволить?

– Проще уволить президента…

– Хочешь, помогу тебе с этим вопросом? – девушка как-то недобро улыбнулась. В её глазах вспыхнул дикий огонёк, от которого у Паши завибрировало в животе.

– Но как?

– Мой дядя нам поможет. Он делает так, что люди исчезают.

– В каком смысле «исчезают»?

– В прямом, – совсем по-волчьи оскалилась девушка.

– Не знаю. Я… я не готов к такому. Это перебор.

– Подумай хорошенько. Он всегда помогает мне, если кто-то вдруг решит меня обидеть. – Девушка подмигнула Паше, и тот почувствовал, как сердце у него защемило.

Она обняла его за плечи и поцеловала. Паша больше не сопротивлялся. Он понял намёк.

– Не переживай, я всё устрою, – сказала напоследок Ксюша.

Через пять минут они вернулись назад в беседку, даже не подозревая, что всё это время за ними следили. Кац, конечно, получил лёгкую контузию, но навыки свои не растерял, а лишняя информация никогда не навредит. Детектив записал весь разговор на телефон.

Никто, кроме Ольги Прокофьевны, не заметил серьёзных перемен. Катя и Артур обсуждали поставки, Ксюша уткнулась в телефон, а Паша сидел в сторонке, словно студент, получивший повестку в армию. Он выглядел совершенно потерянным.

– Мне нужно проверить мышеловку, – встала из-за стола Набекрень.

– А вы поставили мышеловку? – удивилась Катя.

– Да. Думаю, что грызун уже попался.

Ольга Прокофьевна покинула беседку и вернулась в дом, где её уже ждал обездвиженный Кац. Как и предполагала Набекрень, «крысёныш» попытался вспороть меха аккордеона, которые она накачала до восьми атмосфер одними лишь легкими. Детектив был разбужен легким щелбаном, от которого у него пропало из головы два года воспоминаний.

– Давай, рассказывай, что тут произошло. – Набекрень уселась перед ним на стул, скрестив руки на груди.

– К-к-к-ак вы узнали? – удивился Кац.

– Я тридцать лет была замужем за полковником разведки. Таких любителей я щелкаю как семечки.

– Я ничего вам не скажу! – брызгал слюной Кац.

– Скажешь как миленький, если хочешь получить противоядие.

– Какое ещё противоядие? – вылупил глаза детектив.

– Обычное. Думаешь, можно залезть в мой чемодан и жрать там без последствий? Каждая третья банка и палка колбасы отравлены. Только я знаю, что можно брать, а что – нет. У тебя в запасе есть пара часов.

Кац не был скручен и мог уйти в любой момент. Набекрень не запирала выход, она была холодна и спокойна. Детектив тяжело вздохнул пару раз – то ли от страха, то ли от переполненного желудка, затем достал телефон и показал запись.