Контора техников находилась в промзоне и выглядела как типичное складское помещение. Предъявив паспорт и визитку на проходной, Юра получил разовый пропуск и уже через десять минут стоял в небольшом, отделанном пластиковыми панелями офисе, где за столом сидел рослый мужичок с огромными кулачищами, квадратными черепом и лысеющий макушкой. Грязная кружка с кофе замерла у его рта. Несмотря на грозный вид и хроническую хмурость, взгляд у мужчины был задумчивым и глубоким, а речь – спокойной и тягучей, как сигнал теплохода, прибывающего в порт после долгого плавания.
– Новичок? – спросил мужчина, громко отхлебнув.
Карасев кивнул.
– Костромин Павел Рефрижераторович, – протянул руку хозяин кабинета, – мастер.
– Юра. Карасев.
– Расклад такой, Юра Карасев, – прочистил горло Костромин, – строго следовать разнарядке, самому никакой инициативы не проявлять. Импровизировать через пару лет научишься. Если руки чешутся что-то вдруг починить у клиента, то я тебе в цехе нашем целую гору сломанных шуруповертов и электролобзиков найду – можешь чинить, пока руки не отсохнут. Повторяю еще раз: задания мы не обсуждаем, инициативу не проявляем, себя никак не выдаем, все делаем строго по разнарядке. Через полгода, если сдашь экзамены, возьмем в штат, выделим инструмент и расширим клиентуру. Будешь работать как взрослый – следуя рекомендациям, а не строгим алгоритмам. А пока поработаешь с Куренковой Аллой Семеновной. Шестьдесят пять лет, вдова, тихая спокойная жизнь без каких-либо перемен уже пятнадцать лет. Это наш тренажер для всех новичков. По сути, тебе просто надо понаблюдать за ней, привыкнуть к специфике. Все, шуруй. Таблетки невидимости, антилибидо, сонный порошок и летательные суспензии на складе получишь. Если вопросы какие будут, звони, – протянул Костромин бумажку со своим телефоном.
– Антилибидо? – недоверчиво покосился Карасев.
– Обязательное требование, – строго посмотрел на него мастер. – А, чуть не забыл самое главное. На, изучай.
Он достал из ящика стола толстую книжку в мягком переплете.
– КОДЕКС Судьбы, – прочел Карасев.
– Быстрее выучишь, быстрее вольешься в ритм.
Этим же вечером Карасеву пришла разнарядка на телефон: «Следи, чтобы счетчик воды не крутился».
«Что за задание такое вообще?» – удивился Юра.
Сложив в сумку кое-какой инструмент и приняв все препараты, как написано в инструкции, он долетел до окна Куренковой и проник внутрь.
Женщина мирно спала в своей маленькой серой квартирке. Юра осмотрел скромное жилье, нашел тот самый счетчик и просидел возле него всю смену. Ночь прошла тихо. Куренкова ни разу не вставала. Утром она скромно позавтракала манной кашей, сходила в аптеку, на рынок, приготовила макароны с вареной курицей. Остаток дня провела перед телевизором.
Это и правда оказалось очень просто, а еще – очень скучно. Следующая разнарядка была примерно такая же: «Следи, чтобы часы не сбивались».
«Ерунда какая-то. Как они собьются, они же электронные», – посмотрел Карасев на настенные часы.
Так продолжалось две недели: «Следи за счетчиком», «Слушай, как дает усадку дом», «Поддерживай естественную циркуляцию воздуха, ничего не предпринимая».
Куренкова была воплощением тоски. Месяцы и годы на ее настенном календаре сменяли друг друга, но каждый прожитый день мало чем отличался от предыдущего. Карасев проводил с ней времени больше, чем положено, внимательно изучая жизнь своей клиентки. В какой-то момент ему стало ужасно жаль эту одинокую, никому не нужную женщину, чье существование было таким же бесцветным и пустым, как стены любой квартиры в еще не сданной новостройке.
– Слушайте, я с ума сойду! Не могу я так каждый раз ничего не делать! – позвонил Юра Костромину. – Дайте хоть петли ей на дверцах кухонных шкафов отрегулирую или батарейки в пульте поменяю. Она же совершенно несчастна, а я устал бездельничать.
– Даже не думай! Сразу увольнение! – рявкнул Костромин. – Любое вмешательство не по разнарядке – нарушение вселенского замысла!
– Что, вообще ничего нельзя трогать полгода?
– Вообще. Ну, не знаю… Хочешь – пыль с лампочек протирай.
– И всё?
– И всё, – отрезал мастер и положил трубку.
Этим же вечером Карасев взял с собой тряпочку и тщательно протер в прихожей и в комнате все лампочки, которые, к слову, были покрыты толстым слоем пыли.
Утром он отправился отсыпаться домой, а когда явился по привычке на смену в десять вечера, то неожиданно для себя заметил включенный свет в квартире Куренковой. Обычно в это время женщина уже спала, а тут ходила, что-то делала: кажется, занималась уборкой.
На телефон Карасева пришло типичное задание: «Следи за холодильником».
Когда Куренкова закончила с пылью и перемыла хрусталь из старого серванта, усталость наконец одолела ее, и женщина легла спать.
«И чего это она такая бодрая сегодня была?» – удивился Юра, подходя к холодильнику. Открыв дверцу, он заметил весьма меланхоличную картину: макароны в кастрюле, банка горчицы, скисшее молоко и масло – вот и весь набор.
Намочив тряпочку, Юра принялся оттирать лампочку холодильника, а затем проделал то же самое с лампочками кухонной люстры.
На следующий день Карасев заметил новые перемены в квартире Куренковой, да и в ней самой тоже. Женщина снова не ложилась спать допоздна. Она полностью отдраила жилплощадь, включая внутренности холодильника, а еще приготовила себе совершенно нетипичный ужин: блины с грибной подливкой и чай с облепихой, которую купила на рынке.
«Что происходит-то?» – думал техник, наблюдая эти перемены.
Очередной неожиданностью стала разнарядка на новую смену: «Расшатать журнальный столик». Обрадовавшись первому настоящему заданию, Юра дождался, когда его подопечная уснет, и принялся с особым энтузиазмом портить старую мебель.
А утром он решил задержаться и понаблюдать, что же будет. Куренкова приготовила себе кофе и, усевшись за столик, по привычке поставила кружку на край. Поверхность стола накренилась, кружка полетела на пол, обливая по пути кресло, стол и саму Аллу Семеновну. С криком вскочив с кресла, женщина оглядела последствия: на старом домашнем халате поселилось большое коричневое пятно.
– Вот ведь неудача, – вздохнула Куренкова и уже хотела было застирать его, но внезапно передумала.
Переодевшись в чистое и сунув халат в мусорный пакет, она собралась на улицу. Карасев решил проследовать за ней.
Сегодня маршрут женщины в корне отличался от обычного. Вместо продуктового рынка она отправилась в торговый центр. Сначала посетила несколько мебельных отделов, разглядывая журнальные столики, а заодно присматриваясь к диванам и креслам, затем решила изучить витрины магазинов одежды. Карасев всюду следовал за ней.
По итогу этого променада Куренкова приобрела несколько халатов, выходное платье, шляпку, туфли-лодочки и заказала доставку новой мебели. Впервые за последние пятнадцать лет она сделала какие-то покупки, не связанные с острой необходимостью. Накопленных денег вполне хватало на эти незапланированные траты.
Каждую новую смену судьба преподносила Карасеву новые задания: то часы сбить, то кран подпортить, то сломать старый телевизор. Все это быстро отправлялось на помойку, а взамен Куренкова покупала что-то новенькое. Через месяц квартира полностью преобразилась, как и сама Алла Семеновна. Женщина стала чаще улыбаться и появляться на людях. Она посещала все представления, которые давал местный драмтеатр, и ходила на все литературные вечера областной библиотеки. Во время своих вылазок женщина обзавелась новыми знакомыми и открыла для себя массу интересных хобби.
– Карасев! Ты – самодур недисциплинированный! Я же тебе говорил: ни во что не вмешиваться и следовать инструкциям! – послышался как-то суровый голос Костромина в динамике телефона.
– А чё я сделал-то? – удивился Юра.
– А то ты не знаешь! Какого лешего мне докладывают об изменениях в судьбе Куренковой? Ты что там наделал? Меня уволят из-за тебя!
– Да ничего я не делал. Только протер лампочки везде, вы же сами мне разрешили…
– Лампочки? – удивился мастер.
– Ну да. Я же спрашивал у вас, чем мне заняться.
– Хочешь сказать, что все эти перемены у Куренковой из-за лампочек? Ты больше ничего не трогал?
– Чесслово. Знаете, дома у нее действительно как-то светлее, что ли, стало. Видимо, это и подействовало, – предположил Юра.
– Хм… Ну раз только лампочки протер, то, думаю, я смогу это замять. Завтра нам отчет сдавать – молись, чтобы прокатило. Иначе тебя уволят. И приставят к тебе личного техника. Петю Кривоногова. А это самый настоящий кадр из всех наших кадров.
Юра сглотнул от страха и отправился на смену. Сегодня руки Куренковой впервые дошли до тех самых лампочек, которые Карасев некогда протирал своей тряпочкой. Теперь по вечерам гостиная, прихожая, кухня и ванная комната всегда были залиты ярким электрическим светом, а днем через хорошенько отмытые окна в квартиру проникали солнечные лучи, и она выглядела очень уютной.
Отработав смену, Карасев получил сообщение от мастера:
«Завтра приезжай в контору, выдадим тебе спецовку, инструмент и еще одного клиента».
«Так я всего три месяца отработал», – ответил удивленный Карасев.
«Из центрального офиса пришло распоряжение после нашего отчета о твоих лампочках. Требуют срочно тебя устроить. Знаешь, Карасев, ты ведь лишил контору тренажера».
«Прошу прощения. Я не специально».
«Ничего страшного, отработаешь. Тебе теперь всех самых унылых клиентов будут сливать. Не завидую. В общем, жду тебя в офисе, Лампочник».
– Новичок? – спросил мужчина, громко отхлебнув.
Карасев кивнул.
– Костромин Павел Рефрижераторович, – протянул руку хозяин кабинета, – мастер.
– Юра. Карасев.
– Расклад такой, Юра Карасев, – прочистил горло Костромин, – строго следовать разнарядке, самому никакой инициативы не проявлять. Импровизировать через пару лет научишься. Если руки чешутся что-то вдруг починить у клиента, то я тебе в цехе нашем целую гору сломанных шуруповертов и электролобзиков найду – можешь чинить, пока руки не отсохнут. Повторяю еще раз: задания мы не обсуждаем, инициативу не проявляем, себя никак не выдаем, все делаем строго по разнарядке. Через полгода, если сдашь экзамены, возьмем в штат, выделим инструмент и расширим клиентуру. Будешь работать как взрослый – следуя рекомендациям, а не строгим алгоритмам. А пока поработаешь с Куренковой Аллой Семеновной. Шестьдесят пять лет, вдова, тихая спокойная жизнь без каких-либо перемен уже пятнадцать лет. Это наш тренажер для всех новичков. По сути, тебе просто надо понаблюдать за ней, привыкнуть к специфике. Все, шуруй. Таблетки невидимости, антилибидо, сонный порошок и летательные суспензии на складе получишь. Если вопросы какие будут, звони, – протянул Костромин бумажку со своим телефоном.
– Антилибидо? – недоверчиво покосился Карасев.
– Обязательное требование, – строго посмотрел на него мастер. – А, чуть не забыл самое главное. На, изучай.
Он достал из ящика стола толстую книжку в мягком переплете.
– КОДЕКС Судьбы, – прочел Карасев.
– Быстрее выучишь, быстрее вольешься в ритм.
Этим же вечером Карасеву пришла разнарядка на телефон: «Следи, чтобы счетчик воды не крутился».
«Что за задание такое вообще?» – удивился Юра.
Сложив в сумку кое-какой инструмент и приняв все препараты, как написано в инструкции, он долетел до окна Куренковой и проник внутрь.
Женщина мирно спала в своей маленькой серой квартирке. Юра осмотрел скромное жилье, нашел тот самый счетчик и просидел возле него всю смену. Ночь прошла тихо. Куренкова ни разу не вставала. Утром она скромно позавтракала манной кашей, сходила в аптеку, на рынок, приготовила макароны с вареной курицей. Остаток дня провела перед телевизором.
Это и правда оказалось очень просто, а еще – очень скучно. Следующая разнарядка была примерно такая же: «Следи, чтобы часы не сбивались».
«Ерунда какая-то. Как они собьются, они же электронные», – посмотрел Карасев на настенные часы.
Так продолжалось две недели: «Следи за счетчиком», «Слушай, как дает усадку дом», «Поддерживай естественную циркуляцию воздуха, ничего не предпринимая».
Куренкова была воплощением тоски. Месяцы и годы на ее настенном календаре сменяли друг друга, но каждый прожитый день мало чем отличался от предыдущего. Карасев проводил с ней времени больше, чем положено, внимательно изучая жизнь своей клиентки. В какой-то момент ему стало ужасно жаль эту одинокую, никому не нужную женщину, чье существование было таким же бесцветным и пустым, как стены любой квартиры в еще не сданной новостройке.
– Слушайте, я с ума сойду! Не могу я так каждый раз ничего не делать! – позвонил Юра Костромину. – Дайте хоть петли ей на дверцах кухонных шкафов отрегулирую или батарейки в пульте поменяю. Она же совершенно несчастна, а я устал бездельничать.
– Даже не думай! Сразу увольнение! – рявкнул Костромин. – Любое вмешательство не по разнарядке – нарушение вселенского замысла!
– Что, вообще ничего нельзя трогать полгода?
– Вообще. Ну, не знаю… Хочешь – пыль с лампочек протирай.
– И всё?
– И всё, – отрезал мастер и положил трубку.
Этим же вечером Карасев взял с собой тряпочку и тщательно протер в прихожей и в комнате все лампочки, которые, к слову, были покрыты толстым слоем пыли.
Утром он отправился отсыпаться домой, а когда явился по привычке на смену в десять вечера, то неожиданно для себя заметил включенный свет в квартире Куренковой. Обычно в это время женщина уже спала, а тут ходила, что-то делала: кажется, занималась уборкой.
На телефон Карасева пришло типичное задание: «Следи за холодильником».
Когда Куренкова закончила с пылью и перемыла хрусталь из старого серванта, усталость наконец одолела ее, и женщина легла спать.
«И чего это она такая бодрая сегодня была?» – удивился Юра, подходя к холодильнику. Открыв дверцу, он заметил весьма меланхоличную картину: макароны в кастрюле, банка горчицы, скисшее молоко и масло – вот и весь набор.
Намочив тряпочку, Юра принялся оттирать лампочку холодильника, а затем проделал то же самое с лампочками кухонной люстры.
На следующий день Карасев заметил новые перемены в квартире Куренковой, да и в ней самой тоже. Женщина снова не ложилась спать допоздна. Она полностью отдраила жилплощадь, включая внутренности холодильника, а еще приготовила себе совершенно нетипичный ужин: блины с грибной подливкой и чай с облепихой, которую купила на рынке.
«Что происходит-то?» – думал техник, наблюдая эти перемены.
Очередной неожиданностью стала разнарядка на новую смену: «Расшатать журнальный столик». Обрадовавшись первому настоящему заданию, Юра дождался, когда его подопечная уснет, и принялся с особым энтузиазмом портить старую мебель.
А утром он решил задержаться и понаблюдать, что же будет. Куренкова приготовила себе кофе и, усевшись за столик, по привычке поставила кружку на край. Поверхность стола накренилась, кружка полетела на пол, обливая по пути кресло, стол и саму Аллу Семеновну. С криком вскочив с кресла, женщина оглядела последствия: на старом домашнем халате поселилось большое коричневое пятно.
– Вот ведь неудача, – вздохнула Куренкова и уже хотела было застирать его, но внезапно передумала.
Переодевшись в чистое и сунув халат в мусорный пакет, она собралась на улицу. Карасев решил проследовать за ней.
Сегодня маршрут женщины в корне отличался от обычного. Вместо продуктового рынка она отправилась в торговый центр. Сначала посетила несколько мебельных отделов, разглядывая журнальные столики, а заодно присматриваясь к диванам и креслам, затем решила изучить витрины магазинов одежды. Карасев всюду следовал за ней.
По итогу этого променада Куренкова приобрела несколько халатов, выходное платье, шляпку, туфли-лодочки и заказала доставку новой мебели. Впервые за последние пятнадцать лет она сделала какие-то покупки, не связанные с острой необходимостью. Накопленных денег вполне хватало на эти незапланированные траты.
Каждую новую смену судьба преподносила Карасеву новые задания: то часы сбить, то кран подпортить, то сломать старый телевизор. Все это быстро отправлялось на помойку, а взамен Куренкова покупала что-то новенькое. Через месяц квартира полностью преобразилась, как и сама Алла Семеновна. Женщина стала чаще улыбаться и появляться на людях. Она посещала все представления, которые давал местный драмтеатр, и ходила на все литературные вечера областной библиотеки. Во время своих вылазок женщина обзавелась новыми знакомыми и открыла для себя массу интересных хобби.
– Карасев! Ты – самодур недисциплинированный! Я же тебе говорил: ни во что не вмешиваться и следовать инструкциям! – послышался как-то суровый голос Костромина в динамике телефона.
– А чё я сделал-то? – удивился Юра.
– А то ты не знаешь! Какого лешего мне докладывают об изменениях в судьбе Куренковой? Ты что там наделал? Меня уволят из-за тебя!
– Да ничего я не делал. Только протер лампочки везде, вы же сами мне разрешили…
– Лампочки? – удивился мастер.
– Ну да. Я же спрашивал у вас, чем мне заняться.
– Хочешь сказать, что все эти перемены у Куренковой из-за лампочек? Ты больше ничего не трогал?
– Чесслово. Знаете, дома у нее действительно как-то светлее, что ли, стало. Видимо, это и подействовало, – предположил Юра.
– Хм… Ну раз только лампочки протер, то, думаю, я смогу это замять. Завтра нам отчет сдавать – молись, чтобы прокатило. Иначе тебя уволят. И приставят к тебе личного техника. Петю Кривоногова. А это самый настоящий кадр из всех наших кадров.
Юра сглотнул от страха и отправился на смену. Сегодня руки Куренковой впервые дошли до тех самых лампочек, которые Карасев некогда протирал своей тряпочкой. Теперь по вечерам гостиная, прихожая, кухня и ванная комната всегда были залиты ярким электрическим светом, а днем через хорошенько отмытые окна в квартиру проникали солнечные лучи, и она выглядела очень уютной.
Отработав смену, Карасев получил сообщение от мастера:
«Завтра приезжай в контору, выдадим тебе спецовку, инструмент и еще одного клиента».
«Так я всего три месяца отработал», – ответил удивленный Карасев.
«Из центрального офиса пришло распоряжение после нашего отчета о твоих лампочках. Требуют срочно тебя устроить. Знаешь, Карасев, ты ведь лишил контору тренажера».
«Прошу прощения. Я не специально».
«Ничего страшного, отработаешь. Тебе теперь всех самых унылых клиентов будут сливать. Не завидую. В общем, жду тебя в офисе, Лампочник».
- Следующая серия рассказа Техники судьбы. Часть 8
- Предыдущая статья серии Техники судьбы. часть 6
